Дело следует завершить тому, кто его начал. Простая истина, которая способствует порядку и определяет профессионала. По крайней мере Боунс старается руководствоваться именно ей, не приветствуя, когда его дела подхватывают другие авроры, даже если возвращаться к нему не особенно хочется.
Они выслеживали их три недели, прежде чем удалось снова выйти на след и разыскать, где скрываются волшебники, уже несколько месяцев промышляющие созданием артефактов с применением чёрной магии. Кроме запрещённой отрасли магии на их счету, по меньшей мере, семеро трупов. Все магглы, все очень молоды, едва переступившие порог совершеннолетия, все сироты. Их кровь и жизнь напитывали магию в непримечательных на первый взгляд предметах, призванных поглощать излишки магических выбросов и скрывать деятельность своих владельцев от контроля Министерства. Последний из ритуалов они предотвратили, но вот что случилось потом...

- Идём, тихо. Они должны быть в доме, до нужного расположения звёзд ещё час, - шепчет Эдгар, бросив короткий взгляд на Гес. Отводит глаза почти сразу, ей сейчас тоже нелегко, но закончить это дело ими движет не только долг, теперь здесь замешаны и личные причины.

Спуск до дома (если это вообще можно назвать домом, скорее уж старыми развалинами, держащимися на одной лишь магии) пролегает через густые папоротники, по мшистой заболоченной почве. Место и правда подобрано хорошо, в такой глуши, где лесной массив напоминает Тёмный лес, очень сложно обнаружить магию, а судя по попадающимся местами клочьям паутины, тут даже акромантулы успели поселиться, так редко здесь бывала нога волшебника. Никогда, с тех пор, как дом был покинут, а позже облюбован заезжими "культистами".

Они заходят со стороны зарослей, к небольшой пристройке, изнутри которой можно было попытаться попасть в дом незамеченными и застать волшебников врасплох и оказываются в кромешной тьме. Того скудного света месяца и звёзд пробивающегося через кроны, недостаточно, чтобы осветить пристройку.

Взмах палочкой вызывает тусклый огонёк света на её кончике, вырывая из мрака дощатые, источенные жучками стены и дверь. Сделав шаг вперёд, Боунс потянулся за проржавевшей ручкой, приоткрыть дверь и тут же отшатнулся. Из недр дома шагнула до боли знакомая фигура, глядя на волшебника заплаканными глазами, одной рукой придерживая хорошо видный живот. Одними губами она шепчет что-то, отрицая происходящее, а Эдгар почему-то уверен, она знает.

***
- Дьявол! - Один удар ногой по двери отдаётся в бедре, плечо саднит от таких же ударов, а тело уже успевшее обзавестись синяками и кровоподтёками болезненно реагирует на любые резкие движения. Заперто.
Безуспешные попытки выломать двери в ручную не возымели результат и не удивительно. Они в ловушке, деваться некуда, только ждать, пока кто-нибудь спустится к ним в подвал. Как две измотанные боем рождественские индейки. Вот только за эти несколько часов никто не спустился, они даже не слышали, что происходит снаружи, как, вероятно, и там не слышали доносящиеся снизу ругательства. 

- Всё ещё бесполезно. - Эдгар устало выдохнул, почувствовав как нахлынуло опустошение. Разом, в единую секунду. Злость на себя и собственное бессилие отступила и волшебник опустился рядом с подругой на отсыревший каменный пол. - Гес... Я не уверен, что мы выберемся отсюда.
Это даже не отчаяние. Скорее смирение, признание неизбежности, ведь без оставшихся в руках у врагов, вероятно уже сломанных волшебных палочек, они мало что смогут противопоставить.
- Хотя бы девчонку удалось вытащить. Благодаря тебе, Гес. Если бы не твоя реакция и запал... Неистовая Гестия Джонс. - Совершенно неуместный смешок прорывается сквозь усталость. Не издёвка, восхищение. Боунс редко говорил о подруге в таком тоне, это могло вызвать ненужную неловкость, но теперь уже было неважно. - Знаешь, ты ведь так долго нравилась мне, особенно в школе. Думаю, сейчас уже можно сказать. - Ещё один смешок с привкусом горечи и крови на губах. Вот оно, самое время для откровенности. Бесполезный, побитый, как бродячая собака, совершенно измотанный Боунс. И Гестия не лучше, в точно таком же положении, с перебинтованной вручную, лоскутами форменной мантии ногой, такая белая, что почти светится в пробивающихся из щелей под потолком лучам света.

***

Боунс оборачивается, ища взглядом подругу и напарницу. Смотрит с ужасом, не понимая, откуда здесь взялась она, а главное, что теперь делать. Но она однозначно всё поняла и это конец их недолгой семейной жизни.

Отредактировано Edgar Bones (2023-11-30 04:32:27)

Боунс замирает, переводя взгляд с одной женской фигуры на другую, холодея от осознания. Она здесь, она знает, она видела их. Знает, что они сделали, что он сделал, перечеркнув всё то хорошее, что было. Знает, что он предал её и предал когда их семья должна была стать лишь крепче, объединенная ещё одной, пока нерожденной жизнью, уже бьющимся крохотным сердцем в чреве волшебницы, с которой связал себя узами.  Он не имеел право на это даже думая, что жизнь закончится в холодном подвале. Был обязан до последнего бороться, не поддаваясь страху, слабости и желанию наперекор нависающей тёмной мантией смерти быть в сложную минуту с тем, кого считал семьёй не в меньшей мере. Теперь же они все расплачивались за это.

***

- Ты и без платья хороша, - излом усмешки, прозвучало двусмысленно, но сейчас это не имеет никакого значения. Сейчас уже очень мало что имеет значение, а потом может уже и не наступить. -  Нет, Гес, когда если не сейчас, да и к тому же... - К тому же он женат, скоро у него появятся дети и этот брак построен на любви. По крайней мере был, пока реальность не огрела по темечку всеми сложностями, связанными с семейной жизнью.

Джонс дрожит, повязка напиталась кровью и, кажется, мало помогает. Это хреново, кровотечение может быть главным врагом для Гестии сейчас и если их и правда найдут, может оказаться слишком поздно.

Боунс одним рывком отрывает от уже порядком изувеченной мантии ещё два лоскута и делает из них перекрученный жгут, чтобы наложить его выше раны. Не бадьян, конечно и не кроветворный настой, но должно помочь на какое-то время.
Волшебник не спрашивает позволения, принимаясь за дело.
Взять несколько дюймов выше раны и крепко завязать, стараясь действовать быстро, чтобы Гес не успела оттолкнуть руки, когда боль в потревоженной ноге снова даст о себе знать. Ещё один лоскут ткани накладывается уже поверх раны, собирая в себе кровь и крепче фиксируя повязку.
Она так близко сейчас, дрожь в её теле отдается на собственных, испачканных в крови волшебницы пальцах и потяжелевшее дыхание слышно слишком хорошо.
- Должно помочь на какое-то время. Даже не думай отключится, Джонс, - говорит с плохо скрываемым страхом, который сложно спрятать за лживыми  беззаботными интонациями. Как будто бы она и сама не понимает, насколько плохо сложившееся положение.

- Ты останешься со мной до конца, - добавляет со смешком, убирая с лица Гестии прядку волос, чувствуя холод кожи под пальцами.
Объятие очень осторожное, не причинить дополнительной боли, но, может, хотя бы согреть теплом своего тела.

***

Имя срывается с губ само и женщина откликается на него безмолвным укором. Болью в заплаканых глазах, от которых всё внутри дрожит и передается такой же болью. Всеобъемлющей виной. Тогда всё было просто. Тогда все границы исчезли, а выжив оказалось совсем не просто двигаться дальше, храня молчание во имя её спокойствия.

Но Гестия права. Её не может быть здесь, просто не может, если только не связанной, на жертвенном рисунке, за которым следует ещё одна смерть, выплеск чёрной энергии, во имя чужих амбиций.

- Ridiculus, - взяв себя в руки, твердым голосом колдует Боунс. Сейчас им движет злость на себя. За трусость, за жалость к себе, за бесполезную вину перед ней и перед Гестией, за страх будущего, в котором ещё не знаешь, как договориться с собой и заново отстроить разрушенные стены.

Морок развевается, превращаясь в крохотную фею, танцующую ирландский танец - воспоминание из детства, всегда вызывавшее улыбку. Просто боггарт, показавший им одно и то же, не изменившийся от близости Джонс, а значит и она мучится теми же чувствами.

- Insendio! - злость очень ярко отдаётся в сознании, её достаточно, чтобы призрак, принявший маленькую плотную форму загорелся, заметался по комнате подвижным огоньком. - Evanesco.

Жаль только память не выжечь так просто, как не просто переступить через предательство, которым запятнал доверие любимого человека и, возможно, разрушил многолетнюю дружбу.

- Прости. - Вместо того, чтобы идти вперёд, Боунс запирает двери, из-за которых появился боггарт, с горечью глядя на лицо подруги, освещённое люмосом. За что он извиняется? Сложно ответить на этот вопрос, просто не знает, что сказать.
Сделав усилие над собой, горько улыбается Гестии, берёт её за руку, надеясь не то подбодрить, не то сам ища поддержки.

- Нужно закончить, пока ещё кто-то не пострадал. Если хочешь - я сам... - Это не только благородство или тактических ход, предполагающий прикрытие, действие пошаговое, для эффективности задержания и на случай если один из них будет схвачен.
В доме кроме них сейчас трое, и если никак себя не выдать, неожиданность станет хорошим союзником. Сейчас всё скопившееся внутри требовало выхода, Боунс хотел убить, словно бы чужая оборванная жизнь могла забрать с собой и взятый на душу грех. Мужчина не был уверен, что хочет, чтоб его видели.

Отредактировано Edgar Bones (2023-12-09 18:39:03)