Метка обжигала, левое предплечье горело огнём, словно его разъедало ядом. Амикус говорил, что это пройдёт, нужно лишь немного потерпеть. И Алекто терпела. Терпела молча, упрямо сжав зубы, пытаясь справиться с болью, распекавшей руку. Прошло уже больше месяца с тех пор, как Тёмный Лорд поверил Кэрроу, принял её. Она сделала свой выбор, и теперь пути назад больше нет. Её жизнь больше ей не принадлежит. Это ловушка, капкан, бездна, в которую Алекто шагнула добровольно.

- Ты вся дрожишь, - Амикус накинул на плечи сестры чёрную мантию и крепко обнял. – Ты справишься. Всё будет хорошо. Обещаю…
Он переживал за неё, и он это ценила. Алекто так старалась ничем не выдать своих чувств, что её лицо от напряжения онемело и стало напоминать неподвижную маску с вымученной улыбкой на губах.
- Я знаю, - почувствовав, как предательски дрожит голос и слёзы наворачиваются на глаза, волшебница отстранилась от брата. – Мне пора.

Обычно аппарация не вызывала у мисс Кэрроу каких-то неприятных ощущений, наподобие скользких слизняков в пищеводе, провоцирующих рвотные позывы. Но сегодня что-то пошло не так — желудок сделал стремительное сальто, а горло сдавил спазм мучительной тошноты. Алекто согнуло пополам, лёгкие горели адским пламенем, и она, как рыба, выброшенная приливом на берег, жадно хватала ртом свежий ночной воздух. Каждый вдох отдавался режущей болью где-то в районе солнечного сплетения, словно маньяк-целитель с ухмыляющейся физиономией вскрывал ей грудную клетку без анестезии.

Немного отдышавшись, волшебница подняла глаза и осмотрелась. Вдали виднелись тусклые приглушённые огни, пробивающиеся через щели неплотно завешенных штор на окнах маггловских домов. В одном из них скрывается глупец, посмевший пойти наперекор Тёмному Лорду. Он ещё не знает, что превратился в жертву, что за ним уже пришли. Только чудо сможет уберечь его от той участи, что уготовлена ему. Но сегодня не Рождество, и чудес не будет.

Алекто не стала медлить и зашагала быстрым шагом по направлению к заросшему высокой траву пустырю, по которому между развалинами и котлованами извивалась земляная дорога. Напряжение скопилось где-то в районе живота, заставив девушку замереть и прислушаться. Рядом кто-то был. Она не видела, но чувствовала. Алекто настороженно всматривалась в темноту ночи, пока не заметила размытый силуэт, казавшийся спрятавшимся во мраке призраком. Приведений волшебница не боялась, а вот Беллатрикс Лестрейндж – а именно она ждала Кэрроу – опасаться стоило.

- Добрый вечер, миссис Лестрейндж, - без тени улыбки поздоровалась Алекто. – Мне прививали такие же манеры, что и вам. Так что опаздываю я только на свидания.
Кэрроу внимательно посмотрела в сторону дома, на который указывала Белла. Кажется, Лестрейндж в ней сомневается. Столько наставлений, будто Алекто десять лет и она маленькая глупая девочка, непонимающая, что здесь происходит. Такое отношение кольнуло по самолюбию молодой волшебницы. А ведь она уже доказала свою состоятельность, и метка на её руке такая же, что и у Беллатрикс – не меньше и не больше, ни лучше и не хуже, полностью идентичная.

- Как скажете, миссис Лестрейндж, - для демонстрации своего уязвлённого чувства собственного достоинства было не время и не место.
Они шли молча. Ноги путались в высокой траве, а небольшие каблуки туфель застревали в мягкой рыхлой земле, отчего походка была немного дёрганая и неровная. То и дело приходилось обходить различные препятствия в виде муравьиных куч, кустов и довольно больших камней, которых здесь было предостаточно.

Калитка была заперта, но простого отпирающего заклинания оказалось достаточно. Каким же надо быть идиотом, чтобы не защитить себя с помощью магии и надеяться только на стены и двери. Волшебницы прошли по узкой дорожке, посыпанной гравием, и поднялись на крыльцо, ступеньки которого предательски скрипели.

- Мы постучим или войдём без приглашения? – спросила Алекто. Белла ясно дала понять, кто сегодня главный, и Кэрроу не собиралась лезть на рожон.